Небо и земля летчика Мациевского
В ожидании весны.
Он человек камерный. Казалось бы, ранняя мягкая осень, когда солнышко еще путается в макушках дерьевьев, но греет неохотно, а порывистый ветерок обрывает с веток пожелтевшие листья, ему должна быть ближе. Но нет. Разлив реки после только что отшумевшего ледохода, заливистая трель соловья в ночи и догорающий огонь костерка где-нибудь на берегу - вот его привычный и любимый интерьер, в который он вписывается с легкостью необыкновенной с наступлением апреля. Охотник и скиталец, Мациевский нередко ночует в палатке возле костра, а то и просто в шалашике в лесу. И все ради единственного выстрела. Не из ружья. Из фотоаппарата. "Никогда не стреляю птицу во время брачного ритуала. Да и как можно. Это ж радость жизни. Песнь любви."- Владимир Петрович комментирует отснятый им прошлогодней весной видиофильм. Токующие тетерева. Вечер. Заход солнца. А потом соловьиная трель в ночи и запоздалая уха под плеск волны.
Съемками видиофильмов Мациевский занялся недавно, но как это бывает с натурами увлеченными, заразился новым делом всерьез. Видиокамеру купил, продав шкуру последнего из тринадцати заваленных им медведей. Разумеется, сам ее выделал, прилично повозившись, но усилия того стоили. Видиофильмам о природе родного края, в которых Мациевский выступает и как оператор, и как режиссер, цены нет. Совершенно уникальные кадры. Владимир Петрович собирается смонтировать из отснятого им материала что-то вроде учебного пособия по экологии для школьников города и района. В связи с этим похвальным намереньем Мациевского мне припомнился забавный случай. Прошлым летом лагерь котельничских палеонтологов на Вятке посетили вундеркинды из летней математической школы, которая базировалась в Вишкиле. Одного из мальчишек послали на родник за водой. Когда ведерко наполнилось, математическая городость соседлнего Нижнего Новгорода прибежал спросить, а где же кран, которым закрывают воду. Тако вот представление о живой природе.
У будущего летчика Мациевского детство было другим.
Начало начал-родительский дом.
Володьке исполнилось 10 лет, когда дед подарил парнишке берданку. Отец был страшно недоволен подарком: мал еще. Зато младший пребывал в полном восторге. Уже тогда он ходил за уточкой, стрелял зайчишек. Счастливое беззаботное время. А потом война. В военкомате не чаяли, как оттрястись от настырного шестнадцатилетнего паренька, считавшего, что без него фронту никак не обойтись. Володя, бросив школу, устроился учеником электромонтера на городскую электростанцию, но в мечтах видел себя летчиком. Однажды в военкомате предложили: "Раз уж ты такой упорный-вот тебе направление в школу авиамехаников. Там учебный взвод набирают и если возьмут..." Мациевского взяли, хотя 16 лет не призывной возраст. Школа авиамехаников, эвакуированная из-под Киева, в Котельниче надолго не задержалась. По месту ее прежней дислокации отбыл и курсант Мациевский. Учебу закончил с отличием. Затем фронт. Участие в Бобруйской операции. Обслужил 19 боевых вылетов, белой завистю завидуя тем, кто садился за штурвал военного самолета. Через три месяца фронтовой жизни судьба улыбнулась молоденькому авиамеханику. Вышел приказ Сталина о наборе в летные училища преимущественно тех, кто закончил технические училища. Летчиков для фронта готовили в спешке, в материальной части машины многие не разбирались и гибли из=за незнания.
Мечты сбываются.
Мациевского пригласили в штаб. Приехавшие за будущим пополнением летных училищ "купцы" по вполне понятным причинам облюбовали его личное дело. "Хочешь стать летчиком?"-спрашивают.-" Всегда мечтал.- отвечает." Так закончилась для него война. Шел 1944 год. А летную офицерскую форму он надел спустя пять лет. И с той поры весь срок службы постоянно переучивался. Авиация развивалась стремительно, причем гражданская даже быстрее. Поэтому военных летчиков направили на стажировску в Аэрофлот. "Кстати, решение очень мудрое,- считает Владимир Петрович и перечисляет преимущества.- Во-первых, занимаясь перевозкой грузов, мы приносили конкретную пользу народному хозяйству. Во-вторых, не жгли зря горючее. Шутка сказать: на шесть часов лета требовалась его 42 тонны. В-третьих, летчик ценится по налету и только по налету".
Будучи прикомандированным к "Аэрофлоту" Мациевский приобрел навыки слепой посадки. Затем пришлось осваивать тяжелый бомбардировщик ТУ-4. Владимир Петрович кивком показывает на макет самолета, нависшего где-то сверху прямо надо мной. "Это аналог американской летающей крепости",- добавляет, расширяя мои мизерные представления об отечественной авиации.
Затем была учеба прямо на авиационном заводе в Казани, здесь осваивали реактивные машины. Затем были полеты на ТУ-16 с дозаправками в воздухе. "Сложно ли?- повторяет мой наивный дилетантский вопрос собеседник.- Очень сложно. Вы попытайтесь пару велосипедов ремешком связать и проехаться таким образом по узкой колдобистой тропке. Самолеты тоже шли в одной связке на высоте 10-12 тысяч метров. Как правило, ночью. Воздух разряженный, машина ведет себя неустойчиво. Ювилирная работа. Однажды беспосадочный полет с тремя дозаправками продолжался 38 часов."
Владимир Петрович не скрывает: при освоении системы дозаправки в воздухе погибло немало советских летчиков. Хоронили экипажами. В его летной биографии опасных моментов тоже было немало. Случалось гореть в воздухе. И падать тоже. Однако судьба хронила его от гибели, а вот от болезни не уберегла.
Медицинский приговор.
Попав в госпиталь, майор Мациевский и не предполагал, что с летной карьерой придется прощаться. Лечил его кандидат медицинских наук подполковник Громов. Отношения между летчиком о военврачом сложились дружеские. Однажды Громов пригласил майора в свой кабинет. Сердце у летчика нехорошо екнуло: не к добру.
-Не стану скрывать,- без предисловий начал трудный разговор Громов.- К летной службе ты не годен. К наземной тоже. Состояние здоровья таково, что спишут тебя с белым билетом.- И подсказал: Согласия на это не давай. Комиссия может признать и огрониченно годным, третья категория.
"Выпили мы с доктором коньячку,- вспоминает о медицинском приговоре тридцатилетней давности Владимир Петрович,- разговор пошел не под козырек. Выкладывай, говорю, товарищ подполковник, что за хвороба у меня такая. Излечима ли? Отвечает, что в данном случае медицина бессильна. Почки есть почки. Допек я его все же своим расспросами. Не щади, говорю, смертью меня не испугаешь, но я должен знать, на что рассчитывать.- "Ну лет пять, наверняка, проживешь",- отвечает.- И поехал я на родину в Котельнич. Мама по моей просьбе как раз затеяла строительство дома. Деньги были, все же увольнялся с должности заместителя командира эскадрилии.
В 36 лет медицина опустила его с неба на землю. За строительством дома стал забывать о вынесенном докторами приговоре. Подрастали маленькие дочурки. Всегда рядом была мама. С женой, правда, отношения так и не сложились. С беспощадностью к самому себе он констатирует: она меня никогда не любила. Впрочем, крушение личной жизни -это не авиакатастрофа. Старшая дочка Ирина после развода родителей пожелала остаться с отцом. Ей тогда было всего одиннадцать. Младшая десятилетняя Танюшка шепнула: "Прости, папочка, но я поеду с мамой".
С той поры немало воды утекло в Вятке. Ирина окончила горный институт в Свердловске. Там и проживает, но к папульке любимому вместе со своими ребятишками приезжает каждое лето. Татьяна живет на Украине. Отец и ей помог получить высшее образование. Впрочем, по другому и быть не могло. Он всегда был и остается человеком долга.
Всем смертям назло.
Докторский приговор жизнь проигнорировала. Всем смертям назло в 1996 году среди близких и дорогих ему людей Владимир Петрович счастливо отмечал свое семидесятилетие. По этому случаю друзья-палеонтологи отсняли о Мациевском и для Мациевского фильм. Вместе с ними Владимир Петрович побывал в Красногорье, постоял возле бревенчатого дома без окон и крыши, где когда-то учительствовали его родители и где он появился на свет. Главной героиней фильма стала река. С ней связаны самые счастливые моменты жизни. Это она, да еще лес и охота стали для приговоренного к пяти годам жизни бывшего летчика главными докторами.
Разумеется, офицерская пенсия дозволяла Мациевскому жить безбедно. По возвращении в Котельнич он и сам не помышлял о серьезном трудоустройстве. Но так получилось, что работал много и плодотворно. Сначала возглавлял районное общество охотников, затем на заводе "Микрометр" выступал один в трех лицах: начальник отдела кадров, руководитель первого отдела и секретарь парткома. Свободное время, как и в раннем детстве, проводил на охоте. Ружья у него редкостные, с армии. Одно приобрел в Киеве по случаю. Немецкое, штучной работы оружейного мастера Трибля. Второе- полуавтомат, исполнено в Туле на заказ по просьбе генерала Батова специально для летчика Мациевского. Был он перворазрядником по стрельбе и являлся председателем горнизонного совета военных охотников. Эту общественную работу выполнял с удовольствием, за что и был отмечен серебряным портсигаром Центральным советом Всеармейского охотничьего общества с памятной гравировкой.
Мациевский и сейчас любого молодого охотника за пояс заткнет. Стреляет без промаха.
"Владимир Петрович,- допытываюсь у знатного охотника, почетного члена ассоциации Росохотрыболовсоюза,- какая охота доставляет вам большее удовольствие." - "На волка. Зверь умный, коварный и симпатии к нему большой не испытываешь. Волк может за себя постоять. Бывает, из-за него бензина уйму сожжешь, пешком убегаешься, в лесу ночуешь. Вред от зверя колоссальный, за год до 5 тонн мяса сжирает."
Мациевский припомнил случай, когда в конце шестидесятых, возглавляя районное общество охотников в Котельниче, получил незаслуженную выволочку от предрика. Неулыбчивый и не очень приветливый был человек. Вызвал и с места в карьер: "Пока вы зайчиков стреляете, волки полфермы овец положили." Выехали на место. В составе бригады прокурор. Пара волков позабавилась на славу: 150 голов загубили. Причем, растерзанных зверем животных было всего несколько штук. Остальные в панике задавили друг дружку. Праведный гнев предрика, направленный поначалу на охотников, изменил направление, когда Мациевский стал интересоваться, а почему пролет изгорода на протяжении 150 метров вокруг кошары повален. Светильники не горят. Сторож вдрызг пьяный спит на сеновале. Словом, для серого разбойника здесь создали все условия и грех было ими не воспользоваться. Волков тех взяли только по снегу, спустя несколько месяцев.
А вообще на личном счету охотника Мациевского волков считать не пересчитать. Однажды он попробовал это сделать, когда потребовалась справка для покупки машины, но и то счета сбился. Помог охотовед, занимающийся этой охотничьей бухгальерией. Оказалось, только за пять лет Мациевским убиты 24 волка. А еще в перечне охотничьих трофеев чертова дюжина медведей. Один из последних принес охотнику золотую медаль на недавней охотничьей выставке в Кирове. И медаль эта далеко не единственная в коллекции Владимира Петровича.
Правда, уже давно охотник в Мациевском все чаше уступает место натуралисту. Работая в обществе охотников, даже микроскопом обзавелся, в сельскохозяйственный институт поступил. Владимир Петрович с удовольствием вспоминает, как делали с охотниками выкладку солонцов и гравия, сооружали откормочные площадки, заготовляли сено и веники, валили для лося осинки, строили плавучую базу, которая пользовалась популярностью у всех любителей природы города.
Работы Владимира Мациевского
В 1972 году в вятских лесах появился кабан. Боьшие пожары в подмосковных лесах заставили зверя искать места поспокойнее. В тот же год стала встречатся косуля. Но появилась и в ту же зиму исчезла. Вятские снега для нее оказались слишком глубоки. Владимир Петрович видел косулю единственный раз в Свечинском районе. Зато кабаны прижились. Зверь солидный. Сужу об этом, глядя на чучело кабаньей головы, приспособленное на одной из стен в доме Мациевского. На другой красуется огроная шкура медведя. Пол в доме охотника покрыт звериными шкурами. Одна из комнат и вовсе напоминает музей вяиской фауны. Среди современных охотников вряд ли найдется таксидермист, равный по таланту Мациевскому. Множество раз Владимир Петрович участвовал во всевозможных фотовыставках. Думается, не останутся без внимания и видиофильмы Владимира Петровича, человека, влюбленного в небо и красоты родной стороны.
Т. ВЫЛЕГЖАНИНА.
"Вятский край"
