Со мной другая история. И вполне возможно, меня отдали в первую совсем не из-за медалей, а от греха подальше: покладистым характером я не отличалась. Ну и потом – первая средняя была рядом с домом, в пяти минутах ходьбы, а до второй надо было топать с километр, не меньше. В общем, определили меня в 1»Б». Особой радости не помню. А все потому, что подружка Танька Татаринова направлялась в «горьковскую» восьмилетнюю школу, что находилась как раз на полдороге до моей первой средней.

Мне очень нравилась моя школьная форма. Такого белого батистового фартучка ни у кого не было. Школьный наряд привезла из Ленинграда старшая сестра-студентка. Она приезжала на каникулы два раза в год, и каждый раз у меня появлялось что-то особенное, например, белые гольфы с помпончиками – в те годы большая редкость.

В школу я пришла за руку с отцом. Для папы семилетнего ребенка он, конечно, был староват – 52 года, но солиден и красив. Таким и оставался на протяжении всей жизни. Помню, фотограф Николай Шилов отзывался о его внешности одним словом: «аристократическая», хотя на тот период ему уже перевалило за восемьдесят.

Моей первой учительницей стала Александра Васильевна Клабукова. Сейчас понимаю, что она была еще совсем-совсем молоденькой, вероятно, лет 22-х, не более, но мне казалась очень взрослой. Мы стали ее первым набором, но выпускал нас из начального звена Михаил Алексеевич Тотьмянин, преподававший старшеклассникам рисование. А все потому, что Клабуковой Александра Васильевна пробыла совсем немного, став затем Никитиной – вышла замуж за котельничского футболиста Никитина. Вообще-то он работал на железной дороге, а в свободное время гонял мяч. Говорили, что котельничская команда была очень сильной. Помню, посмотреть на игру на стадионе собиралось немалое количество мужского населения города.

С замужеством Александры Васильевны нашему классу не повезло: она ушла в декрет, потом еще раз, так что за четыре учебных года нас передавали, как эстафетную палочку, то одному учителю, то другому, то третьему. Мы бегали к Александре Васильевне домой познакомиться с ее малышами. Жила семья в бараке сразу за нефтебазой. Впрочем, тогда почти все жили или в коммуналке или в бараке.

В третьем классе, когда между малышами у Александры Васильевны случился перерыв и она вернулась в наш класс, я предложила учительнице начать переписку с ребятами из ГДР или Чехословакии, припросив адреса в «Пионерской правде». Но она убедила класс, что лучше подружиться с ребятами из сельской школы в своем районе. В течение зимы, перед вступлением в отряд юных ленинцев, мы писали письма в Вишкиль тамошним третьеклассникам. В апреле у памятника Ленину нас приняли в пионеры. Галстуки повязывали лучшие из лучших. Мне его повязала девочка по имени Ганна, отличница классом старше. Это врезалось в память, потому что следующим летом Ганна Новоселова утонула в Вятке. Она была очень красивой девочкой. Родители ее наряжали. У Ганны было пальто с лисьим воротником. Большая редкость в те годы. И мальчики на нее заглядывались, выражая это весьма своеобразно: дразнились - «ганка-поганка».

Когда пришел май, пионерский отряд 3 «Б» отправился в настоящее путешествие на пароходе. Народ на палубе расположился разношерстный. Пароход шлепал по воде колесами, гудел, а в буфете продавались вкуснейшие котлеты с пылу с жару. И вот среди леса пристань Вишкиль. Здешняя школа нас разочаровала. Деревянная, длинный коридор и печи, входящие через стенку в каждый класс. Мы-то учились в просторном, кирпичном и с паровым отоплением здании. (В скобках замечу, спустя годы в селе появилась отличная типовая школа. В ней много лет преподавала моя одноклассница Лариса Пестова. Сейчас школы в Вишкиле нет. Осталось заброшенное здание. Метла нового времени с курсом на оптимизацию повымела из села молодежь. Хотя где бы еще жить, как не здесь, среди этих почти заповедных красот. Но нет работы, а без куска хлеба одной красотой, рыбалкой и охотой сыт не будешь).

После знакомства с вишкильскими друзьями по переписке Александра Васильевна повела нашу пионерскую «делегацию» в дом своих родителей. Помню, встретили гостей очень приветливо, угощали чаем с медом и поездкой мы остались довольны.

По окончании четвертого класса мои одноклассники перешли учиться в только что открытую тогда школу№4, а меня родители оставили в первой. Помню свою неловкость перед школьными подругами, казалось, что я их предала. Но одно преимущество для того, чтобы остаться, у меня было: в пятый класс первой средней мы пошли уже вместе с моей закадычной подружкой Таней Татариновой. Ее отец, Павел Терентьевич, взялся руководить в нашей школе духовым оркестром, и Таньку «по блату» перевели из «горьковской» школы, считавшейся менее престижной, в первую. Курс молодого музыканта в школьном духовом оркестре прошли у дяди Павла многие мои одноклассники. На ежегодные демонстрации 1, 9 и 19 мая, а также в день 7 ноября первая средняя гордо шагала под марши в исполнении собственного духового оркестра.

**************************

Судьба обошлась с моей первой учительницей жестоко. Я в то время была уже взрослым человеком, сама растила сына и вдруг узнаю, что Александра Васильевна в одночасье потеряла троих взрослых детей. Вместе с отцом на лодке они переправлялись через Вятку. Шел катер, и волной лодку перевернуло. Двоих сыновей и дочь не спасли. Помню, я впала в ступор: как? за что? как такое возможно?! Дети Никитиных похоронены в Вишкиле. Мне кажется, Александра Васильевна несколько лет назад обрела вечный покой рядом с ними.

Татьяна Вылегжанина.

На фото наш 1 «Б» класс с Александрой Васильевной. Я – во втором ряду сверху, третья справа. Гляжу исподлобья. Характерец, однако. Что интересно, я помню всех, кто изображен на снимке, по имени и и фамилии, хотя с пятого класса учились уже с другими ребятами. Но об этом в следующий раз.